Т.И.Тетеркина, О.В.Корсак, Д.И.Сагайдак, А.П.Гелда

ГУ «Республиканский научно-практический центр психического здоровья», Беларусь

УО «Белорусский государственный педагогический университет имени М. Танка», Беларусь

НМУ «Республиканский центр проблем человека», Беларусь

     Тамаре Амплиевне Доброхотовой

   Наталье Николаевне Брагиной      

Ценность принципа симметрии в изучении культурно обусловленных и патологических психических феноменов для формирования изменений сознания у здоровых людей – субъектов магических ритуалов и пациентов с шизофренией – продемонстрирована при сравнительном анализе апотропеических текстов и клинических проявлений шизофрении. Акцентирована ведущая роль пространственно-временных характеристик сознания, связанных с их особенностями симметрии, в формировании клинической симптоматики шизофрении и возможного пути ее патогенеза.

Ключевые слова: принцип симметрии, сознание, апотропеические тексты, шизофрения. 

T.I. Tsіatserkіna, V.U. Korsak, D.I.Sagajdak, A.P.Gelda 

THE SYMMETRY PRINCIPLE IN CONSCIOUSNESS CHANGES IN MAGIC RITUALS APOTHROPEIC SUBJECTS AND PATIENTS WITH  SCHIZOPHRENIA

The Republican research and practice center of mental health¹, Belarus

The State Pedagogical University of name of  M.Tank, Belarus

The Republican Human Problems Center , Belarus

  On the baseof соmparativeanalysisof apothropeictexts and clinical manifistations of schizophrenia the value of the symmetry principle in research of culturally stipulated and pathologicalpsychic phenomena for formation ofconsciousness changes in healthy persons – the subjects of magic rituals and in patients with schizophrenia is demonstrated. The main role of the temporal-spatial characteristics of consciousness connected with their symmetry peculiarities in forming of the clinic picture and probable schizophreniapathogenesis way is accented.

Key words: symmetry principle,consciousness, apothropeictexts, schizophrenia.

Симметрия в широком смысле означает упорядоченность в противоположность беспорядку, хаосу. В силу этого общенаучный принцип симметрии, предполагающий единство симметрии и асимметрии, обладает мощной законообразующей силой: если в неких объектах регулярно проявляются симметрия и/либо асимметрия, то все, что феноменологически происходит с данными объектами и связано с этими симметрией-асимметрией, достигает уровня закона. Традиционно считается, что симметрия более присуща неживой, а асимметрия – живой природе.

Принцип симметрии относительно недавно был введен в изучение теоретических объек-тов, включая психическую деятельность человека. Так, в 90-х годах прошлого столетия веду-щие ученые в области исследования функциональной асимметрии головного мозга человека Н.Н.Брагина и Т.А.Доброхотова показали, что восприятие, эмоции, память, мышление, созна-ние и связанные с ними моторные и сенсорные функции человека организованы в пространстве и времени асимметрично. Главными здесь выступают право-левое неравенство индивидуаль-ного пространства человека, а также асимметрия его прошлого и будущего времени [3; 4].

Симметрию и асимметрию можно проследить также в культуральных объектах, и не только в материальных (например, в архитектурных сооружениях), но и таких, как традиционные магические ритуалы, относимые к этническим стереотипам поведения [1] и обусловливающем их мифологическом мышлении. Можно без преувеличения сказать, что мифологический (в случае ритуального поведения – магический) компонент последнего имеет место у всех здоровых людей. Вне ритуалов их поведение ничем не отличается от обычного; магическая составляющая активизируется в состояниях эмоционально-психологического напряжения, «вызывая к жизни» магические ритуалы.

В последнее время обращается внимание на сходство определенных психических и поведенческих феноменов, принятых в некоторых культурах, с теми, что наблюдаются при психической патологии. Маргинальность психических особенностей, обозначенных культуральными рамками, с одной стороны, и превосходящих границы нормального функционирования – с другой, обусловливает необходимость установления критериев для их разграничения в клинической практике. В текстах Международной классификации психических болезней отмечается, что проблема их соотношений и дифференциации недостаточно изучена [10]. Нами высказано предположение, что подобие таких феноменов при условии существования сходных проявлений в лежащих в их основе асимметриях-симметриях могут свидетельствовать об общих корнях этих феноменов, а различия – выявить наиболее существенные сдвиги в психике человека в патологии. Правомерность такого сравнения подтверждает высказывание В.П. Самохвалова о том, что суеверия представляют собой “бред” нормальных людей. По мнению автора, кататонические эмоциональные и двигательные расстройства при шизофрении могут быть сопоставлены с особенностями архаического сознания, а многие черты бредового мышления типологически сходны с архаическим мышлением [13].

Что касается принципа симметрии по отношениюк шизофрении, то последняя представляет собой наиболеее “показательное” в этом плане психическое расстройство. В самом его названии уже заложено, по E.Bleuler, “расщепление рассудка”, которое выражается в амбивалентности мышления, чувств, “раздвоении личности”.Н.Н.Брагина и Т.А.Доброхотова отмечают, что с увеличением продолжительности заболевания нарастает тенденция кфункциональной симметризацииполушарий головного мозга[4].На основе изучения индивидуальных профилей функциональной асимметрии головного мозга пациентов нами определены модели шизофрении, среди которыхглавное место занимает симметричный паттерн. Показано, чтоодинаковое распределениефункциймежду полушариями мозга не означает функционального единства, а, наоборот, приводит к разобщенности и замкнутому, неполноценному функционированию каждого из них[18, 21].

Принцип симметрии находит своё выражение через фундаментальные пространственно-временные характеристики объектов. К сожалению, приходится признать, что пространство и время в переживаниях больных шизофренией до настоящего времени изучены крайне мало, а в предлагаемом аспекте – в сравнительном описании с имеющими место в культурных феноменах в научной литературе вообще не представлены. Сказанное подтверждаетактуальность данного исследования.

Цель данного исследования – представить особый подход к изучению шизофрении на основе общенаучного принципа симметрии путем экстраполяции психических и поведенческих феноменов, описанных при изучении традиционныхапотропеических (оберегательных)текстов, на симптоматику заболевания, для выявления сходства и различий в изменениях сознания здоровых лиц и пациентов с шизофренией.

Материалы и методы.

Объектами изучения избраны, с одной стороны, традиционные апотропеические (т.е. относящиеся к апотропеям, оберегам) тексты, отражающие иррациональную ментальность подверженных суевериям и склонных к ритуальному поведению здоровых людей, с другой – симптоматика шизофрении, для которой характерным является нарушение логического мышления, а в клинической картине значительное место занимают стереотипии в речевой, мыслительной, эмоциональной и поведенческой сферах.

В работе анализировались более двух тысяч апотропеических текстов, собранных исследователями на территории Беларуси с 19-го столетия по настоящее время. Материалы этого уникального культурологического пласта в исследованиях по психопаталогии используются впервые.

Обследование пациентов с шизофренией (1200 человек) проводилось сплошной выборкой  безотносительно к форме заболевания. Использовался метод сравнительного анализа содержания апотропеических текстов и клинической картины шизофрении, где внимание обращалось на особенности переживания пространства и времени, отражающие состояния сознания субъектов апотропеических магических ритуалов и пациентов с шизофренией..

Результаты и обсуждение.

Первоочередного, на наш взгляд, внимания заслуживает анализ фольклорных оберегательныхтекстов в аспекте проявлений симметрии-асимметрии описываемых в них психических и поведенческих феноменов, поскольку они вряд ли известны психиатрам.

Согласно краткому определению О.В. Корсак, оберег – это символическая магически-ритуальная деятельность, в том числе вербальная, направленная, согласно народным представлениям, на предотвращение агрессии, угрожающей существованию и функционированию объекта, в отношении которого инициируется данная деятельность. Главным объектом оберегов является сам человек. Под агрессиейимеются в виду вредоносные действия со стороны одухотворенных в сознании людей сил природы и персонажей с разной степенью мифичности (отметим, что в апотропеической ситуации мифологизируются все активные компоненты – агрессивный агент, магический ритуал, его субъекты и средства, а также время и место его исполнения). В оберегательных текстах даются предписания к исполнению магических ритуалов и прямо, либо контекстуально, представлена их мифологическая основа в виде архаических представлений о мире и древних верованиях [7].

Как видно из определения оберега, уже в нем самом заложена энантиоформность (зеркальная симметрия), которая заключается в оппозиции моральных категорий добра и зла. Среди других противоположностей, выявленных в апотропеических текстах, можно назвать такие основополагающие для построения модели мира и аксиологические категории, как порядок – хаос, свет – тьма, день – ночь, верх – низ, правое – левое, переднее – заднее, свое – чужое, сотворение – разрушение, жизнь – смерть, польза – вред и т.д. Модель мира предназначена выражать соотношения его элементов в просторанственно-временных координатах и определять место человека в этой структуре.

Свое отношение к миру архаический человек проявлял тем, что разделял пространство на свое и чужое, прежде всего, в горизонтальном измерении. “Свое” пространство концентрировалось около самого человека. Налаживая контакты с окружением, он осваивал все новые территории, которые концентрически расширялись от дома до Вселенной [1].Сталкиваясь с враждебной для себя средой, человек вынужден был укреплять границы освоенных им территорий, в первую очередь, жизненно важной – своего дома, который превращался в замкнутое, оборонительное пространство [17]. Когда в результате действий враждебых сил границы своего пространства нарушались, главным инструментом обороны служил оберег, назначением которого было противодействовать агрессивным устремлениям.

По вертикали, по архаическим представлениям, мир имел трехъярусное строение. Модель, где верхний мир богов противопоставлялся среднему миру живых, а тот – нижнему миру мертвых путем двухразовога противопоставления верха и низа [11,16], системно проявлялся в славянской мифологии. Представления о трехъярусном мире прослеживались и в природе, и в самом человеке, и в конструкции его дома [5, 14].

В текстах оберегов выявлены три основные сферы, которые повторяют эти древние взгляды. Кроме реального мира, который выступает в изучаемых текстах в качестве опоры мироздания, в переживаниях субъектов апотропеических ритуалов существуют две противоположные пространственно-временные конструкции [7, 8].

Идеальное, сакральное пространство – пространство, где все представляется совершенным, идеально слаженным, симметрично устроенным. К идеальному ритуальному пространству предъявляется требование особой чистоты в широком смысле слова. В оберегах идеальное пространство представлено присущими ему элементами: рафинированными, правильными ритуальными движениями, субъектами с разной степенью сакральности их статуса (Богом, божествами, святыми, священнослужителями, крестными родителями, людьми, олицетворяющими образ первого (первый встречный, первый ребенок в семье и т.д.)), сакральными средствами (такими, как крест, освященные вода, пища, растения, тканые полотна) и магическими символами (круг, квадрат, дуга, отрезок и т.д.), сакральными локусами (храмы, “красные” углы в избах, где помещаются иконы, источники с чистой водой и т.д.). С положительными характеристиками сакрального связываются верх, передняя и правая части пространства оберегов. Сакральное пространство выступает в текстах защитником человека и других объектов, способствует их сохранению и естественному развитию. Четкая граница между ним и реальным пространством отсутствует, реальный мир открыт идеальному, тяготеет к нему. Идеальное, сакральное времяобереговпредставленосветлым временем суток, когда нечистые силы, в понимании людей, имеют минимальную активность. Дневное время способствует притяжению для реализации апотропеической цели высших божественных сил. Об этом, например, свидетельствует характерное начало многих апотропеических текстов: “Первым разом, Божьим часом…”.Время и пространство сакрального имеют семантику первозданности, восходящих ко временам сотворения Мира.

Пространство дереализованного мира в изученных фольклорных текстах представляется зеркально симметричным к реальному, противопололожным по своей организации и четко отграничивается, отчуждается от него. В антипространстве, как считается, господствует "нечистые" силы (дьявол, черти, ведьмы, ходячие покойники, болезни, анимизированные неблагоприятные природные факторы). Проявлениями инфернального, негативного в мире живых выступают нижние, левые, задние, теневые места в пространстве, наиболее типичные среди них – место вокруг гроба с покойником, могила, кладбище. Пространство “того света” представляется опасным, оно выступает в текстах как пространство-агрессор. Принадлежащими "тому свету" являются шум, крики, битьё по железным предметам: “Маладыя дзяўчаты запрагаліся ў саху, а старыя бабы бралі ў рукі патэльні, косы і іншыя брынклівыя прадметы і, раздзеўшыся дагала, з гучным крыкам, віскам, шумам, трэскам абводзілі баразну вакол вёскі. Увесь гэты шум меў, напэўна, на мэце напалохаць моравую панну и выгнаць яе з сяла,калі яна ў ім засела; а баразна – гэта своеасаблівае “чурание”, зварот да Чура, каб ён не пускаў хваробу проз мяжу ўладанняў свайго роду. Мужчыны не павінны ўдзельнічаць, а калі нехта з іх трапіцца на дарозе, яго забіваюць да паўсмерці” [2].[1]

И, наоборот,частьобереговпредставлена ритуалами шептания.Содержание таких посланийзапрещалосьпредавать огласке. Некоторые ритуалы предписывалось исполнять в строгом молчании.Высказывается мнение, что молчание показывает на принадлежностьдругому миру, т.к. "говорение – признакмира людей" [1].Нередко предписывалосьисполнять магическое действие строго в одиночку, отгородившись от окружающих.

Во многих магических ритуалах совершались движения наоборот, задом наперед. Например, "У час вячэрняга прыпадку хворы як найхутчэй iдзе да царквы i тройчы аббягае вакол яе, потым кладзе на царкоўны ганак якую-небудзь манету iiдзе дадому задам наперад. Папраўка будзе больш хуткая i поўная, калi хворы пазбег сустрэчаў i не азiрнуўся назад" [12].[2]

Символика "того" света часто воплощалась в ритуалах переворачивания, как, например, в обычае раскапывать могилу и переворачивать покойника при подозрении, что он “был вампиром либо колдуном, ведьмой, двудушником”.

Дереализованное, искаженноевремя,соответствующее времени “того света”, в апотропеических текстах представлено ночным временем суток, когда на земле, как считается, верховодят потусторонние злые силы. Время антимира представляется движущимся наоборот, о чем свидетельствуют ритуальные движения людей, исполняемых в обратной последовательности. Значение придается временной категории последнего как означающей конец, смерть. Время антимира отождествляется с опасностью и само по себе воспринимается как время-агрессор. Любое событие, происходящее в ночное время либо в особые даты и периоды народного календаря, приобретает зловещий смысл, т.к. считается, что в это время открываются границы искаженного мира. Ритуалы наполняются, хотя и символическим, но агрессивным содержанием.

В научных работах О.В. Корсак пространство и время апотропеев впервые представлено не просто как время и место совершения магичесакого ритуала (т. наз. «хронотоп»), а как наиболее существенная, фундаментальная характеристика оберегов. Показано, что по мере увеличения актуальности агрессии трансформируются пространственно-временные характеристики мира, где находятся объекты оберегов, происходит перераспределение соотношений реального, идеального и дереализованного [7, 8, 9].

Под пространством и временем, переживаемых пациентами с шизофренией, мы также подразумеваем не знание ими текущей даты и места нахождения, а качественные характеристикисознания, фигурально: «вкаком свете»ощущает себя пациент.

Идеальные пространство и времяв переживанияхпациентов cшизофренией относительно мало представлены, а выявляемая симметрия здесь не означаетупорядоченности, слаженности, а отождествляется с однообразностью и статичностью, присущими скорее неживому [20].Даже когда в бредовых переживаниях и галлюцинациях фигурируют образы Бога, святых, ангелов, то они чаще всего не несут в себе однозначного положительного радикала. Эти образы противоречивы, они могут включать одновременно и божественные, и демонические черты, отдавать и «хорошие», и «плохие» приказы, возбуждать у пациентов полярные переживания, способствовать возникновению непродуктивных метафизических рассуждений о сосуществовании добра и зла, амбивалентных желаний и побуждений к неадекватным поступкам. Так, во время принятия пищи один из пациентов чувствовал, что за его плечами находятся два ангела, один из них, находящийся справа, приказывал ему есть, а другой, который был слева, запрещал ему это делать. В результате пациент испытывал противоположные желания и, приступив к еде, тут же отказывался от нее. Это способствовало формированию у него амбивалентного мышления и бесконечных бесплодных мыслей «о борьбе добра и зла». Прямые контакты с «высшими силами», возникающие в галлюцинаторных образах и бредовых переживаниях, о которых говорят пациенты, воспринимаются ими преимущественно как несущие отрицательный заряд.

Основные нарушения при шизофрении находятся в сфере пространства и времени дереализованного, искаженного мира. В нем обнаруживаются те же характеристики, что описаны для сознания субъектов магических апотропеических ритуалов – с акцентуацией нижней, задней, левой частей пространства и обратного течения времени. Пространственные локусы в сознании пациентов не столь четко обозначены, как в магических ритуалах, для исполнения которых они имеют особое значение. Зато иные, чем в реальности, пространственно-временные параметры очень наглядно проявляются в двигательном поведении пациентов, которое можно охарактеризовать как “антиповедение” [19]. Пациенты часто отворачиваются при обращении к ним, отбегают назад либо в сторону, пятятся, кружатся вокруг своей оси, качаются по полу, надевают вывернутую наизнанку одежду. Один из них  переворачивал дома всю посуду, считая, что “так должны делать настоящие мужчины”. Пациенты выявляют пренебрежение моральными устоями общества: показыванием кулаков, фиг, плеванием, сквернословием, выставлением напоказ своих половых органов, проявляют влечение ко всему низменному, противоестественному. 

При анализе часто непонятной, на первый взгляд, речи некоторых пациентов с шизофренией нами выявлено, что они нередко произносят в обратной последовательности и показывают это на письме. Так, один из них свою фамилию повсюду писал не «Новик», а «Кивон». Ранее нами уже был описан феномен обратной последовательности устной речи и письма у пациентки с эпилепсией, высказана гипотеза о том, что в его основе лежит нарушение временной организации психических процессов, когда события прошлого времени как будто опережают настоящее и будущее [15]. Н.Н. Брагина и Т.А. Доброхотова обращают внимание на то, что организация движений и психических процессов наоборот сопровождается нарушением поведения человека, физической и умственной деградацией [3, 4].

В переживаниях пациентов с шизофренией словно наступает долгая всеобъемлющая ночь, где они сами и окружающая обстановка погружены во тьму, все представляется в черном, негативном свете. Показательно, что пациенты не только не избегают темноты, а стремятся к ней: завешивают окна, запираются в помещениях, где нет окон, забиваются в темные углы, накрываются с головой одеялом, закрывают лицо руками и одеждой, залезают под кровати, укладываются на пол лицом вниз, прячутся в подвалах и подъездах. Особенно неупорядоченной активность страдающих шизофренией, как известно, становится в ночное время. В рисунках  пациентов преобладают темные зловещие тона.

В сознании людей возникают вселяющие ужас фантастические и звероподобные образы  чертей ведьм, чудовищ, вампиров, покойников, мёртвых, встающих из могил. Пациенты с шизофренией прямо говорят о своих контактах с “тем светом” и его персонажами, разговаривают с мёртвыми, заявляют, что ими овладели потусторонние силы, например, “внутри сидит дьявол, который приказывает делать плохое”. По мнению Ф.В. Кондратьева, в частности, сатана как фигурант психопатологических расстройств встречается чаще, чем светлые образы, и этот образ идет от фольклорных представлений [6].

Все негативное, что происходит с пациентами с шизофренией, их мыслями, пережива-ниями, поведением, можно назвать антимиром,который овладевает сознанием человека и диктует свои законы [20].

В переживаниях пациентовс шизофренией грань между реальным и нереальным, своим и чужим стирается, и это имеет следствием потерю больным человеком своей индивидуальности, что считается одним из кардинальных проявлений шизофрении. Индивидуальное пространство, а с ним и человеческое “Я” как будто растворяются в чужеродном антипространстве, которое охватывает самого пациента и все, что окружает его и существует в его представлениях. Проявлениями утраты “своего” являются физическая неухоженность, акты оголення, употребление в пищу несъедобного, разрушение жилья, выбрасывание из дома необходимых предметов, заполнение пространства вокруг себя хламом и нечистотами, уходы из дома и бродяжничество, саморазрушительныедействия.

По наблюдениям К.Ясперса, “разрушение “Я” отражается в шизофреническом переживании “конца света” [22].Пациент, который проходил лечение в нашем центре, так  выразил пережитое им: “При поступлении в больницу я видел апокалипсис. Виденная мною Земля в астральном виде была примерно такой (рисует круга с четырьмя симметричными клиньями). Большая тёмно-красная масса с каплями, торчащими из нее, неслась прямо на меня. Слышен был голос свыше: ”Бог спасет, но и он считает, что спастись невозможно”. Однако потом голоса говорили по-другому, что спасение возможно. Когда я стал чувствовать себя лучше, всё стало на свои места. В больнице православный священник с сестрой дали мне выпить святой воды, и мне стало намного лучше, “привидения” отошли на другой план и быстро испарились”.

Дереализацияпространства и времени в сознании пациентов шизофренией сопровождается переживаниемими не только гибели мира, но и собственнойсмерти.Они проявляют особый интерес ко всему, что связано с разрушением и смертью, тема последней постоянно звучит в ихсамоописаниях.В рисунках и татуировках фигурируют могилы, надмогильные кресты, антропоморфные образы смерти. Показательны высказывания пациентов, такие как “меня нет”, “внутри ничего нет, внутренние органы сгнили”, “я мертвец”. Сам пациент, особенно тот, который находится в кататоническом ступоре, своим неподвижным взглядом, молчанием и окоченелымимышцами может напоминать о неживом.Заметим, что ритуальное молчание издревле вошло в похоронный обряд как знак уподобления последним.

Демонстративным “тогосветным”проявлением при кататонии выступают также эхо-феномены (эхолалии, эхопраксии).Эхо в фольклорных текстах воплощает собой прямой звуковой контакт с потусторонним миром (это какбудто сигнал “оттуда”). При кататоническом возбуждении движения пациентов характеризуются симметричностью, стереотипной ритмичностью с высокой вероятностью импульсивных действий и деструктивного поведения.

Можно думать, что присущая «антимиру» мортальность выступает и как общая тенденция при шизофрении. Многие пациенты теряют витальные инстинкты: отказываются от пищи и питья, могут выходить обнаженными на мороз (может быть, недаром однокоренные последнему слова – «мрак», «мор»), не заботятся о своем укрытии. Влечение к смерти реализуется непосредственно в суицидальном поведении пациентов с шизофренией.

При истощении активности «антимира» пациенты как действующие лица из «антигероев» последнего превращаются в его жертв. Происходит обеднение, минимизация, стереотипизация психической жизни пациентов. Отдельные звуки, выкрики, обрывки фраз, одни и те же вопросы, нелепые высказывания, вычурные движения многократно повторяются в неизменном виде.Один из них проставил чернильные отпечатки своего пальца по периметру каждой страницы всех своих документов. Очень показательны письменные стереотипии, состоящие из бессодержательных, витиеватых знаков, которые шаблонно дублируются пациентами, заполняя все их свободное время. Со слов пациентов, так происходит «само собой». Именно стереотипии предстают как едва ли не основная форма психических проявлений шизофрении в ее конечных состояниях.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Результаты исследования показали, что основные закономерности измененных состояний сознания человека формируются в соответствии с принципом симметрии, реализуемом через индивидуальные пространство и время.

Изменения переживания пространства и времени имеют место как у здоровых носителей архаического мифологического мышления – субъектов магических оберегательных ритуалов, так и у пациентов с шизофренией. Эти изменения сознания определяют модус психической деятельности, диктуют поведение людей и способ их жизнедеятельности.

Идеальный, сакральный мир с его совершенством и гармонией, который тяготеет к реальному, занимает значительное место в сознании здоровых людей и в «чистом» виде не представлен у пациентов с шизофренией. Для сознания как здоровых суеверных людей, так и пациентов с шизофренией, особо важное значение приобретают искаженные, дереализованные пространство и время, которые можно охарактеризовать как «антимир».

У здоровых людей дереализационные состояния, сопровождающиеся переживанием искаженного мира, кратковременны, возникают во время оберегательных магических ритуалов, уравновешиваются идеальными, сакральными пространством и временем. Последние по своей чистоте и гармонии напоминают «первовремя» и «первопространство», описанные в литературе по мифологии.Дереализованный мир в сознании пациентов с шизофренией существует длительно и в своем крайнем выражении становится подобным на Мировой Хаос, предшествовавший сотворению Космоса.

Кардинальное различие между переживаниями пространства и времени здоровых и больных людей заключается в степени отчуждения своего от чужого. У здоровых людей оппозиция этих противоположностей является условием сохранения собственной идентичности и  существования в окружающей среде. При внешней опасности наблюдается усиление данной оппозиции до резкой асимметрии ее составляющих (свое ↔ чужое), когда представители своего, реального мира вступают в противодействие с чужим «антимиром» посредством магических ритуалов. У пациентов шизофренией свое не отделяется от чужого, а тождественно, симметрично ему (свое = чужое). Результатом является потеря человеком, страдающим шизофренией, своей индивидуальности и «растворения» в чужеродном «антимире».

Оппозиция свое – чужое имеет экзистенциальный контекст и коррелирует с оппозицией жизнь – смерть: в них свое означает жизнь, а чужое – смерть. Асимметрия своего и чужого в традиционных оберегательных ритуалах обусловливает их апотропеическую, витальную направленность, симметрия при шизофрении – мортальные тенденции. Последние понимаются не только как суицидальные наклонности пациентов, но могут рассматриваться в русле генеральной линии развития болезни, приводящей к психической дефицитарности, когда психическая деятельность пациентов минимизируется, нивелируется, сводится к небытию.

Организация пространства и времени в сознании исполнителей магических оберегательных ритуалов и пациентов с шизофренией по формам симметрии значительно отличается от имеющего место в обычной, повседневной жизни у здоровых людей. Если в реальном пространстве бóльшую значимость имеют правые, передние, верхние его части, а время воспринимается человеком как движущееся от прошлого к будущему, то в дереализованном, искаженном мире бóльшую актуальность приобретают левая, задняя, нижняя части пространства, время в сознании субъектов ритуалов и пациентов в активных психотических состояниях может восприниматься как будто движущимся вспять. Это свидетельствует о преобладающем значении энантиоформных пространственно-временных параметров искаженного мира, который воспринимается как копия-негатив реального. При кататонии пространство для пациентов теряет свою актуальность, время как будто останавливается, психическая деятельность при этом словно прекращается, что, судя по эхолаличным, эхопраксичным, двусторонне-симметричным двигательным феноменам, сопровождается зеркальной симметризацией индивидуальных пространства и времени.

В некоторой мере кататонические проявления внешне напоминают наблюдаемые при так называемых состояниях психического «дефекта». Финальная стадия болезни обычно наступает у пациентов после прекращения действия «антимира», сопровождается угасанием психической деятельности, дезактуализацией пространства и ослаблением значимости, нивелированием времени и также, вероятно, связана с их симметризацией. Однако, учитывая характер речедвигательных и других стереотипий в клинической картине, симметрия здесь носит шаблонный, репликативный характер, сравнимый с процессом копирования и множения. Ведь для получения копии необходимо получение сначала зеркального отпечатка оригинала и последующего поворота копии вокруг инверсной оси (двойной зеркальный поворот). Только после этого возможно множение образца по шаблону (реализация симметрии переноса). Трудно представить, что этот процесс воспроизводится каждый раз для каждой стереотипии. Очевидно, предпосылки для репликации и множения имеются уже в самих измененных пространстве и времени в сознании пациентов. Повороты же в пространстве и времени сначала на 180º, затем – на 360º, формирующие разные типы симметрии, по нашему мнению, отражают стадии течения шизофрении и обусловливают нивелирование психической жизни на конечных этапах болезни.

Результаты исследования с привлечением уникального культурологического материала и основанные на общенаучном принципе симметрии позволили выявить фундаментальную роль пространственно-временных изменений в формировании искажений сознания у субъектов оберегательных магических ритуалов и пациентов с шизофренией. Вместе с тем, полученные результаты подлежат дальнейшему осмыслению. Так, например, остаются неизвестными причины смены форм симметрии через пространственно-временные «перевороты» при шизофрении, соответствующие, по нашему мнению, стадиям развития заболевания, чем обусловлен запуск механизма множения при стереотипиях, почему у части пациентов заболевание начинается сразу с дефицитарной симптоматики, сопряженной, по нашим представлениям, с двойным зеркальным поворотом пространства и времени в сознании пациентов и т.д.

Литература

1. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре: Структур.-семант. анализ восточнослав. обрядов. – СПб.: Наука, 1993. – 237 с.

2. Богданович А.Е. Пережитки древнего миросозерцания у белорусcов: Этногр. очерк.– Гродно: Губерн. тип., 1895. – 185 с.

3. Брагина Н.Н., Доброхотова Т.А. Функциональные асимметрии человека. – М.: Медицина, 1981. – 288 с.

4. Брагина Н.Н., Доброхотова Т.А. Функциональные асимметрии человека. – М.: Медицина, 1988. – 240 с.

5. Зайкоўскі Э.М. Касмалагічныя ўяўленні старажытнага насельніцтва Беларусі // Гістарычна-археалагічны зборнік. Памяці Міхася Ткачова: У 2 ч. / Уклад. А.А. Мяцельскі.– Мінск: ТАА "Сантанас", 1993. – Ч. 1.– С. 79–93.

6. Кондратьев Ф.В.Религиозность и психопатология. Аспекты взаимовлияния // Рос. психиатр. журн. –2012. – № 5. – С. 5–13.

7. Корсак В.У. Міфасемантыка і функцыянальнасць беларускіх абярэгаў у кантэксце старажытнай міфалагічнай сістэмы: Аўтарэф. дыс. ... канд. філ. навук. – Мінск, 2006. – 22 с.

8. Корсак В.У. Просторава-часавая арганізацыя беларуских абярэгаў // Весці Беларус. дзярж. пед. ун-та. Сер. 1, Педагогіка. Психалогія. Філалогія.– 2006.– № 2 (48).– С. 66–69.

9. Корсак В.У. Таямніцы беларускіх абярэгаў. – Мінск: Беларусь, 2013. – 232 с.

10. Международная классификация психических и поведенческих расстройств: Клинические описаниия и указания по диагностике. – ВОЗ; Россия, С-Пб: “АДДИС”, 1994. – С. 87.

11. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа.– М.: Наука, 1976.– 407 с.

12. Никифоровский Н.Я. Простонародные приметы и поверья, суеверные обряды и обычаи, легендарные сказания о лицах и местах. – Витебск: Губерн. типолитогр., 1897. – 307 с.

13. Самохвалов В.П. Филогенетический принцип в анализе психопатологии шизофрении // Генетические и эволюционные проблемы психиатрии. – Новосибирск: Наука. Сиб. отд. – 1985. – С. 150–173.

14. Свешникова Т.Н., Цивьян Т.В. К функции посуды в восточнороманском фольклоре // Из работ московского семиотического круга: Пространство и текст. "Основной миф". Семиотика фольклора. Семиотика авторского текста: Сб. / Сост. Т.М.Николаева. – М.: Яз. рус. культуры, 1997.– С. 344–375.

15. Тетеркина Т.И., Олешкевич Ф.В., Доброхотова Т.А. Феномен обратной последовательности устной речи и письма // Здравоохран. Белорус. – 1985. – № 3. – С. 74–75.

16. Топоров В.Н. Пространство и текст // Из работ московского семиотического круга: Пространство и текст. "Основной миф". Семиотика фольклора. Семиотика авторского текста: Сб. / Сост. Т.М.Николаева.– М.: Яз. рус. культуры, 1997. – С. 455–515.

17. Цивьян Т.В. К семантике пространственных и временных показателей в фольклоре // Сб. статей по вторичным моделирующим системам / Тарт. гос. ун-т; редкол.: Ю. Лотман (отв. ред.) и др. – Тарту, 1973. – С. 13–17.

18. Цяцеркіна Т.І., Аб’едкаў В.Г., Гелда А.П., Тумаш А.М. Мадэлі парушэння пазнавальных працэсаў пры шызафрэніі ў аспекце функцыянальнай асіметрыі галаўнога мозгу // Вест. Белорус. психиатр. ассоц.– 2008. – № 14.– С. 91-99.

19. Цяцеркіна Т.І., Корсак В.У. Міфатворчасць і стэрэатыпіі ў этнакультуры і пры псіхічных растройствах // Психотер. и клин. психолог. – 2010. – № 1 (32). – С. 33-43.

20. Цяцеркіна Т.І., Корсак В.У., Гелда А.П. “Антысвет” у архаічнай грамадскай свядомасці і ў клініцы шызафрэніі // Психиатр., психотер. и клин. психолог. – 2013. – № 2 (12). – С. 112–117.

21. Цяцеркіна Т.І., Сагайдак Д.І. Ад функцыянальнай асімэтрыі да міжпаўшарных стасункаў // Здравоохран. – 2003.– № 3.– С. 27–34.

22. Ясперс К. Общая психопатология // Педагогическая библиотека [Электронный ресурс]. – 2009. – Режим доступа: http://www.pedlиb.ru/Books/3_0296-1.shtm. Дата доступа: 17.09.2009.

Комментарии к новости

Комментарии могут читать и оставлять только зарегистрированные пользователи.